Протоиерея Николая Могильного — настоятеля храма Успения Пресвятой Богородицы в селе Коцюбинское Киево-Святошинского района — читатели православных изданий знают как миссионера, популярного ведущего «молодёжки» в Свято-Троицком Ионинском монастыре. Отец восьмерых детей умеет говорить с молодежью о ценностях православного брака, о проблемах семейной жизни вообще, о поиске спутника жизни, и о семье как малой Церкви.

Об отце Николае знают как о человеке разносторонних увлечений. Например, о его мастерстве вождения мотоцикла или в прошлом – радиолюбителе международного общения и спортсмене-подводнике. Но не все знают, что отец Николай уже более 15-ти лет окормляет заключенных в Бучанской колонии строгого режима №85, исполняет обязанности главы Пенитенциарного отдела Киевской епархии.

О роли священника в местах лишения свободы с ним наш разговор.

- Отец Николай, расскажите, как Вы стали заниматься тюремным служением?

- В далеком уже 1998 году я вскоре после рукоположения получил благословение ныне покойного Блаженнейшего Митрополита Владимира на служение под Киевом в селе Коцюбинское. Нам выделили небольшое строение под храм, бывший ЖЭК. Пристроили алтарь, среднюю часть здания (18 кв. метров) отвели под храм. Сейчас там построена большая новая церковь. Со временем церковная жизнь наладилась, я обнаружил, что у меня много свободного времени, так как службы были лишь по субботам и воскресеньям, как обычно в селах. А на территории поселка был расположен так называемый ЛТП – лечебно-трудовой профилакторий для людей, страдающих алкогольной и наркотической зависимостью. Ныне он преобразован в исправительное учреждение №132. Вот туда-то я и направил свои стопы. Администрация откликнулась на мое предложение организовать православный приход. И я там начал свою деятельность как священник.

А через год меня пригласили на храмовый праздник Анастасии Узоразрешительницы в исправительно-трудовую колонию №85 в поселке Буча, что в 25 км от Коцюбинского, чтоб отслужить для заключенных литургию. Тогда там не было священника, и меня попросили временно послужить. Но, как говорят, нет ничего более постоянного, чем временное… Вскоре я получил благословение быть настоятелем и этого тюремного храма. С тех пор служу в нашем Свято-Успенском храме в Коцюбинском и параллельно в двух исправительных учреждениях. Как я иногда, шутя, говорю, что «отсидел» уже 15 лет…

- Когда Вы впервые соприкоснулись с преступным миром, что открыли для себя как священник?

- Когда начал работать в колонии, понял, почему грешники первыми наследуют Царство Божье. Конечно, с одной стороны, трудно поверить, что падший человек может войти в Царство Божье. А с другой стороны, мы знаем, что первым в Царство Небесное вошел с Христом разбойник. Почему? Потому, что эти люди опытно познали, что такое грех и какова расплата за него. Они приходят в храм не формально, не потому, что «так надо», или чтоб как-то «позаигрывать» с Богом, как это нередко случается. Они приходят в храм, чтобы освободиться от этой греховной тяжести, которая не дает им жить. Я увидел, что эти люди действительно каются. Они приходят в храм, чтобы омыть свою душу. Постепенно становишься свидетелем того, как они меняются, преображаются, светлеют, как они начинают по-новому воспринимать окружающий мир, благодаря внутреннему процессу, который в них происходит. И если по окончании срока заключения они возвращаются в мир уже другими людьми, для меня самая большая радость. К тому же лагерная жизнь им дает свой опыт, трудный, но подчас полезный. Как это ни парадоксально… Ведь если человек в трудных жизненных испытаниях обретает Бога, он приобретает жизнестойкость, выходит обновленной личностью. Мне очень интересно общаться с такими ребятами там, за колючей проволокой.

- Вы говорите - «ребята», как о своих друзьях…

- Так оно и есть. Моя паства в колонии приблизительно одного возраста со мной, моложе или немного старше. Как правило, от 25-ти до 45-ти лет. И я стараюсь понять их, войти в их внутренний мир, разобраться, что их волнует более всего, о чем они думают, о чем переживают. И в процессе такого общения стараюсь привить им евангельские истины.

Понимаете, тюремные условия в чем-то похожи на монастырь: ты изолирован, во всем ограничен, ежедневно должен выполнять какую-то работу. Но если у тебя нет Христа, нет смирения, тогда лагерная жизнь становится страданием. А человек раскаявшийся, обратившийся к Богу, воспринимает свои обязанности как послушание. Он смиряется перед условиями этой жизни, понимая, что Господь с ним. Он ощущает Его благодатную помощь, и часто благодарит Бога за то, что встретил Его именно в этих условиях. Потом они рассказывают, что в других условиях не пришли бы к вере, просто погибли. Конечно, радостно видеть такое преображение в людях.

Я вижу, как человек начинает бороться со своей греховной природой, как он ломает все свои пагубные стереотипы. И что удивительно, ребята не боятся исповедовать свою веру. Когда в миру воцерковляется человек, он ведет часто себя как-то нерешительно, замыкается, ему трудно говорить о своей вере с посторонними. А наши раскаявшиеся «разбойники» — другие: они открытые, смелые в своем вероисповедании, горят желанием донести веру окружающим, они очень преданы Христу. Вот так происходит чудо спасения человеческой души.

- Вы поддерживаете с ними отношения после освобождения?

- Со многими да. Например, один парень освободился, создал семью и поселился в нашем поселке Коцюбинское. Сейчас у него детки, и вся их семья — наши прихожане. Многие приезжают на службы из Киева и Киевской области. Некоторые остаются у нас ночевать. Часто созваниваемся. В общем – общаемся.

Меня иногда спрашивают, что я нахожу для себя в таком служении? Ведь такая деятельность, казалось бы, кроме траты времени, сил, да часто и собственных средств, ничего не приносит. Но ведь происходит чудо: человек ломает весь свой прежний образ жизни, становится христианином. Нередко приходится сталкиваться с мирянами, которые, придя на исповедь, считают, что не имеют грехов, не понимают, что такое страсть и похоть. В отличие от них, бывшие заключенные не только обличают грех в самих в себе, но и ведут с ним решительную борьбу. Поэтому мне в тюрьме даже в каком-то смысле легче служить, общаться с людьми, которые не боятся вещи называть своими именами. Хотя случается и так, что освободившись, они снова попадают в тюрьму. Страсти имеют глубокие корни, и борьба с ними может продолжаться всю жизнь.

- Как выстраиваются отношения с теми заключенными, которые впервые переступает порог храма? Ведь нельзя сказать, что с приходом священника к уголовникам, происходит массовое обращение в веру.

- Конечно, нет. Знаете, как в притче евангельской, какая радость бывает, когда пастух находит одну заблудшую овечку, ради которой он оставляет стадо и идет искать ее. И какая радость бывает на небе ради одного раскаявшегося грешника – больше, чем о 99-ти праведниках. Потому что такой грешник вырван из адского плена греха. А здесь не один и не два, а образуется православная община в 20, 30, 40 человек. На полторы-две тысячи заключенных это немалый процент, поверьте. Православные священники, в отличие от протестантов, не тащат человека в храм, не обещают рай на земле. Наша проповедь в наших богослужениях, в архитектуре храмов, в звоне колоколов, и главное – в благодатном воздействии церковных таинств на душу человека. И потом – чисто человеческое общение. Ну, например, я приезжаю, а ребята говорят: «Батюшка, мы вас ждем». Я отвечаю, мол, я же обещал приехать, вот и приехал. А они: «Нет, мы вас ждем для совместной трапезы». Они уже и борщ сварили, и стол накрыли. И мы садимся, трапезничаем, общаемся. Свободно, просто, откровенно и обязательно шутим. Ведь кто им поднимет настроение, снимет груз печали?

Знаете, здесь не должно быть наигранности никакой. Как и вообще в жизни. И они понимают, что священник такой же человек, как и они. Только обладающий некоторыми полномочиями, знаниями и опытом, которыми готов делиться. Ведь когда дружишь с человеком, ты его просто любишь. Вот и весь секрет…

По-моему, это важнее, чем какие-то особые знания философии, какая-то ученость, которая в данном случае просто неуместна.

- Меняется ли контингент вашей паствы в местах лишения свободы?

- К сожалению, да, и не к лучшему. Если раньше можно было встретить людей, попадающих за различные преступления, с разным уровнем образования, различными интересами жизненными, сейчас наблюдается большой поток наркоманов. Это люди, к которым сложно достучаться. К ним трудно перебросить миссионерский мостик. Вы не поверите, но попадаются ребята, которые с трудом умеют читать, и не умеют писать.

Не секрет, что пенитенциарная система не исправляет человека. Наоборот, человек, пришедший не с криминального мира, попавши сюда, впитывает в себя криминальную психологию. Задача священника научить такого человека мыслить другими категориями, нравственными, евангельскими. А у нас тюремная система изолирует преступника от общества, она его не меняет, а лишь изолирует. Человек в заключении еще больше отрывается от жизни, ему после выхода на свободу еще труднее стать членом общества. Поэтому роль Церкви здесь колоссальная. Это, говоря о миссии Церкви в колонии, признают сами сотрудники пенитенциарных учреждений. Если человек мотивирован понятием о жизни вечной, он может выстоять в любой жизненной ситуации, и эти трудные условия изоляции обратить с пользой для своей дальнейшей жизни на свободе в обществе.

- Отец Николай, сколько таких исправительных учреждений в Киевской епархии? И какие у вас наработки?

- На территории Киевской епархии три таких учреждения: следственный изолятор в Киеве – Лукьяновская тюрьма, потом у нас в Коцюбинском ИТК №132 и наша Бучанская исправительная колония №85. Везде совершаются богослужения, священники приходят, как правило, раз в неделю, раз в месяц служат Божественную литургию. На встречах проводятся катехизические беседы, мои подопечные делают закладки в Евангелии и Священном писании, отмечают места, которые им не понятны. И мы сообща обсуждаем эти темы. Кроме этого – просто общаемся, обсуждаем различные жизненные проблемы.

Община живет самостоятельной молитвенной жизнью, ребята ежедневно собираются в храме для чтения утренних и вечерних молитв, чтения псалмов, канонов, по желанию читают акафисты. Есть купель крещенская полноценная. Ведь многие, оказавшись в заключении, изъявляют желание принять таинство Крещения. Бывают у нас и венчания. Заключенному разрешается вступить в брак, невеста допускается в храм для совершения таинства бракосочетания. И, конечно, такой парень уже будет ждать освобождения с особой верой, стремлением на свободе стать добросовестным семьянином.

- У Вас есть помощники, волонтеры?

- Безусловно. Особенно хочу отметить благотворительную организацию «Молодость неравнодушна», которая уже несколько лет окормляет нашу Бучанскую колонию. Создано такое мощное волонтерское движение при Ионинском Свято-Троицком монастыре. Эту группу ребят возглавляет волонтер Александр Поштарук. Они проводят огромную работу: приезжают, устраивают чаепития, общаются с заключенными, привозят литературу. Происходит такая своеобразная активная катехизация на уровне простой дружеской беседы.

А с 2015 года у нас намечено проводить уже программную катехизацию, чтобы заключенные получали религиозное образование. И даже планируем ввести сертификат, свидетельствующий о том, что человек прослушал курс на уровне Закона Божьего.

Тюремное духовенство очень благодарно нашим волонтерам. Конечно, мы сообща стараемся помогать материально — одеждой, какими-то предметами первой необходимости. В Бучанской колонии есть больница, стационар, куда привозят на лечение заключенных и с других колоний Украины. В операционной мы силами прихода установили кондиционеры. Но, знаете, миссия Церкви не в этом. Веру в человеке пробудить подарками нельзя.

- Наверняка, у вас за 15 лет были встречи, которые вам особенно запомнились?

- Каждая встреча с душой человека – это событие. Помню такой эпизод. Приходил к нам на службу и собеседования один парень. Лицо у него было, как маска: угрюмое, какое-то каменное. Приходил и уходил молча. И я как-то подошел к нему и говорю: «Может, поисповедуешься?» А он так недоверчиво посмотрел и спрашивает: «А ты меня ментам не сдашь?» Я был ошарашен и говорю: «Куда ж тебя сдавать? Ты итак сидишь. Ведь исповедь не для этого вовсе». И он подготовился, исповедовался, причастился. И знаете, как изменился этот человек! Весь его облик стал добродушным, с внешностью добряка, который к себе располагает и притягивает.

Вот такие преображения в людях, их внутреннее обновление меняют их самих, что придаёт силы духовенству, которое несет послушание в местах лишения свободы. Тогда особенно ясно понимаешь важность евангельских слов Христа, Который говорил: «Я был в темнице, и вы посетили Меня» (Мф. 25,36).

Беседовал Сергей Герук